Михаил Бублик из Северодонецка спустя полвека посетил Святогорск, который еще помнит поселком Банное. Его впечатления опубликованы в блоге на «Укринформ», а Slavgorod решил с ними познакомить и читателей нашего сайта.

Эти места в предпоследний раз видели меня тому назад 45 лет. И еще четыре месяца. К тому времени прошло 8 лет, как поселок Банное (4 тысячи населения) за выдающиеся заслуги в деле оздоровления шахтеров и прочих категорий трудящиеся, был удостоен статуса города с присвоением ему гордого имени Славяногорск. Хотя в близлежащих местностях его по старинке продолжали называть Святогорском – по причине соседства с древним Святогорским монастырем, который большевики задолго до моего здесь появления переделали в санаторий им. Артема.

БЫЛОЕ… БЕЗДУМНОЕ

Август 72-го отличился адской жарой. Впрочем, в том отроческом возрасте нас это не напрягало, тем более что от нашего турлагеря до Донца ходу – всего-то минут пять. А когда сидение в зеленоватой воде главной водной артерии Донбасса утомляло – мы по пешеходному мосту переправлялись на правый ее берег, в санаторий. Архитектурные изыски бывших монастырских корпусов середины XIX века юные умы занимали не слишком. Вот монастырское подземелье – совсем другое дело.

В те доисторические времена денег за вход в пещеры не брали. Единственное, на чем зарабатывал тогдашний их владелец – это продажа стеариновых свечей для туристов. Строго говоря, подземелье ограничивалось прорубленным в меловой толще тоннелем, который вел не вниз, а вверх – в относительно обширное помещение с окошками, выходящими на серебрившийся далеко внизу Северский Донец. Ни икон, ни росписи, ни подсвечников здесь не наблюдалось – вместо этого стены и потолки были густо испещрены автографами молодых балбесов с указанием воспитавших их городов и весей.

В основном фигурировала Донецкая область, что естественно, однако иногда встречались названия совсем уже экзотические. Помню, кто-то старательно выцарапал на потолке «Мухоршибирь, 1969». Меня это так зацепило, что по возвращении домой я принялся шерстить справочники и выяснил, что загадочное это селение находится в... Бурятии. Они что, уже тогда предвидели свое будущее нашествие?

...Строго говоря, для шахтеров (да и для их детей)  ничего выдающегося в монашеских норах не было. В плане чисто инженерном самый захудалый бремсберг в десятки раз длиннее, да залегает он на куда более внушительной глубине. Манил повод прикоснуться к настоящей истории. Донбасс вообще не богат историческими памятниками, а в нашем углу их не было совсем. И вдруг – монастырь, основанный как минимум во времена князей Острожских и первых запорожских гетманов. А что касается подземелий...

По Донцу в окрестностях санатория-монастыря бегал прогулочный теплоход с экскурсоводом. Который, среди прочего, сообщал, что первыми насельниками Святых Гор стали монахи Киево-Печерского монастыря, бежавшие от зверств Батыева воинства. Меня уже тогда удивил таковой их маршрут: с кочевниками в наших краях встретиться тогда было куда реальнее, чем в лесах на север и запад от Киева. Но надолго об этом задумываться было никак не возможно – впереди ждали великие дела. Достаточно было и того, что в древность пещер я поверил сразу.

К слову сказать, «старожилы», посещавшие Славяногорск по многу раз, помнили эпоху, когда пещеры были более открытыми, чем в 72-м. Тогда можно было набрести под землей на некую средневековую «камеру пыток». Некоторые собеседники на полном серьезе уверяли, что своими глазами видели следы специальных инструментов – крючья, вбитые в меловую толщу, какие-то крюки, меловые ложа для испытуемых... Глаза рассказчиков при этом горели. Или это просто пламя свечи в них так отражалось?

«И ВНОВЬ Я ПОСЕТИЛ…»

Рассказ о святогорском подземелье полувековой давности помещен здесь потому, что в этот раз попасть туда мне не посчастливилось. Монастырский музей, вообще-то, такую услугу предоставляет, но когда я туда заявился, одна группа уже ушла, а следующую обещали вести «после обеда». Времени ждать у меня не было – на встречу с юностью удалось выкроить всего пар часов. Теперь вот приходится погружаться в глубины неверной памяти.

...Славяногорск в 2003-м переименовали в Святогорск – хотя Святые Горы находятся вне пределов города. Свое старое название – Банное – он получил благодаря одноименному озеру. А точнее, благодаря Екатерине, которая, по местной легенде, здесь однажды принимала ванны. Правдива ли она – не выяснял, но то, что в Григорий Потемкин оттяпал в свою пользу Святогорский монастырь со всеми его землями – это точно. Cветлейший князь в столь богоугодном деле на полтора столетия опередил большевиков.

Святогорский Успенский монастырь возобновил свою деятельность в 1992-м. Не берусь загадывать, сколько чемоданов «зелени» перетаскали «донецкие» в московскую канцелярию РПЦ и в ее киевский филиал, но в 2004-м он получил статус лавры. Других оснований для столь выдающегося решения не просматривается. Я, конечно, пылкий патриот Донбасса, но, насколько мне известно, в Московии хватает монастырей и более крупных, и с куда более славной (с точки зрения церкви) историей. Достаточно вспомнить о Валааме или о Соловках. И это не говоря о монастырях самой Москвы. Но Лавра – в Святогорске!

Пока шел к монастырю, основательно познакомился с рекреационными возможностями курорта. Внешне – вполне схоже со средней руки туристическим центром в Карпатах – местами можно встретить здания вполне в карпатском стиле. Только вместо смерек они утопают в более привычных для схидняка соснах. Настоянный на сосновой хвое воздух весьма благотворно влияет на прибитые силикозом и антракозом шахтерские легкие.

Пешеходного моста через Донец не нашел – к монастырю ведет автодорога с узенькими тротуарами по бокам асфальтового полотна. Со смешанным чувством убедился, что твердокаменный Артем стоит на прежнем месте – на соседней горе. Но о нем – после.

После начала оккупации 2014 года о монастыре покатилась дурная слава, впрочем, никак в уголовном производстве не отразившаяся. Говорили, что до захвата Славянска головорезы Гиркина прятались в здешних подземельях. Кто там прячется сегодня – Бог весть, но у входа ошивался мужичок в казачьих шароварах с лампасами и в папахе, но без шашки. Потом встретился еще один носитель лампас, без папахи, зато с веником и совком в руках.

Недалеко от входа, уже на территории лавры, неказистый черноризец торговал медом, воском, а также церковной утварью. Он охотно поделился своими сведениями об истории монастыря. Начал с официальной даты – 1526 года (первое упоминание в «Записках о Московии» цесарского посла Сигизмунда Герберштейна), но когда я завел речь о временах Батыя, он нырнул в историю еще глубже, помянувши Сицилийскую икону Божьей Матери.

Икону эту, по его версии, принесли на Дон монахи, бежавшие из Византии от преследований императоров-иконоборцев (VIII столетие). Она теперь хранится в Дивногорском монастыре в Воронежской области – примерно такой же пещерный монастырь, вырубленных в меловой горе на правом берегу Дона. Поскольку Дивногорье от Сицилии лежит дальше Святогорска, можно считать, «наш» монастырь древнее «ихнего» будет.

ДВУГЛАВЫЙ ДУХ

Богословских споров мы не вели, но монашек как-то не по-доброму встрепенулся, когда я спросил, как пройти к Артему.

– А зачем вам? – сухо спросил продавец меда и свечек.

– Ну, я же не богомолец, – уклончиво ответил я. – Так, праздношатающийся турист.

Меня, собственно, беспокоило, не монополизировал ли монастырь дорогу к самому знаменитому памятнику Донбасса. От этих ребят можно всего ожидать.

– Нет, – успокоил монах. Выйдете за ворота, и по серпантину вверх, мимо дуба Камышева, мимо скита...

В монастыре я не задерживался – какая-то в нем атмосфера... Могу сказать, выглядит он сегодня куда презентабельней, чем во времена санатория. На монастырской гостинице все так же висит табличка, свидетельствующая о пребывании здесь в 1887 году А.П.Чехова. Храмы – в основном постройки середины позапрошлого века, и только на самом верху, на меловой скале – самая из всех дальняя Николаевская церковь XVII века, выстроенная в стиле украинского барокко.

Было ли здесь что-то во времена если не Льва III Исавра, то хотя бы Владимира Мономаха? В «Літописі Руському» в переводе Леонида Махновця прочитал, под годом 6619 (1111 от Р.Х.) рассказ о походе Владимира на половцев. В летописи четко расписан маршрут его войска на Дон, который практически все историки считают именно Северским Донцом. Так вот, по дороге русичи встретили город Шарукань, где, судя по контексту повествования, жили христиане. Шарукань – это где-то в районе Харькова, если не сам Харьков и есть: по-моему, они как-то даже перекликаются: Хар... – Шар... И еще «к» посередине. От Харькова до Святых гор – километров 150. Так что монастырь мог существовать уже тогда.

...Осмотревшись, я понял, что меня здесь гнетет: московский дух. Рядом с «медовым» киоском – отключенный на зиму бювет, закрытый стеклянным колпаком с куполом. Купол – украшен раскорячившимися двухголовыми мутантами с общей на каждые две головы знакомой короной. После этого как-то начинаешь верить в переодетых монахами гиркинских боевиков.

КАМЕННЫЙ ГОСТЬ

Монах меня обманул, скорее всего, ненамеренно. Серпантин начинался (или заканчивался) на территории монастыря; правда, идти к нему нужно было через другие ворота. Я же помчал по той самой дороге, которая привела к монастырю. В принципе, тот же «серпантин», только протоптанный по траве. Заблудиться я не боялся – памятник видно практически с любой точки горы – благо, в середине ноября на деревьях листьев практически не осталось.

К слову, на горах, в отличие от левобережной низины, лес – лиственный и натуральный. Помнится, экскурсовод – тогда еще – рассказывал о каких-то деревах, сохранившихся здесь с доледникового периода. Горы, конечно, не швейцарские, и даже не Карпаты, но над Донцом они возвышаются метров на 150. Степняков вроде меня впечатляет.

К памятнику можно подойти, только пройдя между плит немалого воинского мемориала. Специально не считал, но где-то прочитал потом, что РККА при взятии Банного в 1943-м потеряла несколько тысяч красноармейцев, офицеров и одного генерал-майора. Видно, хорошо укрепились немцы в меловых расселинах...

Иван Петрович Кавалеридзе очень удачно выбрал место для своего конструктивистского творения. С площадки у его подножья открывается прекрасный вид на монастырь, на дальние горы, на реку и на город. Эти виды растиражированы в десятках альбомов, так что мои жалкие поделки не идут с ними ни в какое сравнение. Тешу себя только мыслью, что все «канонические» фото сделаны летом, а я снимал то же в «прозрачном» ноябре.

Мемориал выглядит с иголочки. Артем – какой-то осунувшийся, хотя все так же грозно сжимает кубический кулак, как и во времена моей молодости. Вход к подножью преграждает деревянный заборчик и грозная надпись: «!Осторожно! Памятник в аварийном состоянии...» Помимо нее ничего больше не препятствовало обследованию постамента и взгромоздившегося на него железобетонного атлета.

Обескуражила надпись на левой плоскости постамента – как будто завхоз в сельском ДК писал инвентарный номер половой краской: «Пред. стройком и Управ. ВДО Зубарев А.И. Скульпт. Кавалеридзе И.П. Строитель Вербенко В.»

СЕРПАНТИН

Большевик Федор «Артем» Сергеев, как исторический персонаж, безусловно подпадает под декоммунизацию. Тем более что с Украиной этого британскоподданного связывают исключительно преступления против ее народа. Но памятник-то делал украинский классик Кавалеридзе. Да и на реального Артема он смахивает весьма отдаленно. По-видимому, донецкая власть эту дилемму отдала на разрешение стихиям: пусть им займутся ветра, дожди и морозы. А потом мы тихонько стащим вниз обломки. Тоже выход.

...Еще одно сходство с Карпатами – лотки с сувенирами. Туристов, кроме меня, было человек семь. Лотков – четыре, причем сами сувениры, на первый взгляд, ничем не отличались от тех, что предлагают посетителям у подножья Говерлы или в «Центре Европы». Только фотографии их украшают, так сказать, с местным колоритом.

Последний лоток стоял у самого выхода с автостоянки. Группа молодых людей из всего разнообразия выбрала по бейсбольной бите на каждого и пошла по асфальтовой полосе. Я спросил у торговцев, как пройти к монастырю. Меня направили вслед за парнями с битами.

Догнать их я не надеялся, а тут еще увидел слева от дороги... натуральные Кижи. Сколько-то там-главая деревянная церковь за бревенчатым частоколом, сказочные резные ворота, впрочем, наглухо закрытые. Вспомнил, что говорил монах про скит...

Стал искать дуб Камышева и сразу нашел. Возможно, когда-то это и был дуб, но то ли молния его спалила, то ли артиллерийский снаряд. И кто-то из местных умельцев вытесал из его останков памятник гвардии лейтенанту Владимиру Камышеву (1923–1943).

..Как по мне, я бы серпантин тоже сделал туристическим объектом. Деревья, перехваченные в кронах омелой, меловое обрамление обочины – кстати, исписанное гостями курорта, как в стародавние времена.

Встретил даже одну пещеру. Проверять ее глубину и протяженность не рискнул, хотя теоретически вполне мог бы пролезть на четвереньках. Ну, и местами открывается роскошный вид на соседние горы и на купола монастырских храмов.

А зимой его можно использовать как лыжный спуск. Наверное. Не Буковель, конечно, и даже не Ворохта – но для начинающих слаломистов с равнин можно соорудить что-нибудь подходящее.

Тем более, что почти все остальное здесь уже есть.